Яндекс.Метрика
Новосибирской области 85!

За призрачным счастьем

Кратко

Одним жарким летним днем в редакцию газеты «Маслянинский льновод» поступил звонок с просьбой повторить публикацию статьи аж от 1987 года. Тема оказалась крайне интересная

Одним жарким летним днем в редакцию газеты «Маслянинский льновод» поступил звонок с просьбой повторить публикацию статьи аж от 1987 года. Тема оказалась крайне интересная – легенда о суенгинском золотом коне, точнее даже – о его хозяине. А, как известно, легенды – это, можно сказать, святое! Мифы, легенды и сказки обязательно учат нас чему-нибудь, дают бесценные жизненные уроки – слушай, сынок, и на грабли не наступай! В Сибири легенд неисчислимое множество, и плавно двигаясь к юбилею Новосибирской области, мы публикуем тот самый материал 35-летней давности. Итак, окунемся в прошлое.

Первые годы двадцатого столетия. Из густонаселенных губерний России началось бурное переселение крестьян. Исстрадавшиеся от безземелья крестьяне с большой надеждой на лучшую жизнь ехали в Сибирь, богатую, безгранично свободную землю. Приехали из-под Воткинска многие переселенцы в д. Суенгу. Красивая местность, хорошие угодья, быстрые, богатые рыбой речки понравились переселенцам. Местное население, хлеборобы и старатели (так называли золотоискателей) были не против новоселов.

Получив земельные наделы, новоиспеченные сибиряки с головой ушли в работу. От зари до зари всю неделю не разгибая спины трудились на своих клочках земли. Только в субботу кончали работу на два-три часа раньше обычного.

Мой отец вспоминал:

– Мне было 15 лет, когда родители приехали в Суенгу. Работал, как взрослые, с нетерпением ждал воскресенье. В субботу после бани рано ложился спать, а часа в четыре ночи поднимался, брал необходимое для рыбалки и бегом, через всю деревню на петеневскую дорогу вверх по Берди, бежал на ручьи ловить хариусов. А водилось их там видимо-невидимо. Вода чище хрусталя, холодная, дно местами устлано ровными разноцветными камнями или желтым песком. В местах, освещенных солнцем, видны были темные спинки хариусов.

Любовь к рыбалке он сохранил на всю жизнь. Только став инвалидом Первой империалистической войны, стал ходить в те места раз в год, накануне своего дня рождения, а в другие свободные выходные ходил на Бухтуйку. Правда, хариус там мельче, и его меньше, зато ближе. С вечера начинал приготавливать все необходимое, делал это не торопясь. Матери приказывал готовить тесто для пирога. Отец с рыбалки никогда пустой не приходил. Принесет, бывало, небольшую холщовую сумочку, полную хариусов. Мы, дети, окружив его, стоим молча. Он открывает крышку, а там красавцы-хариусы, все как на подбор ровные, жирные. Мелочь не брал – пусть подрастают.

Мать готовит жаркое и во всю сковородку пирог. Жареный хариус в сметане – лучшее кушанье. За праздничным столом вся семья и близкие родственники. Отец неторопливо начинает рассказ о рыбалке, местах, ставших родными.

– Ручьи эти издавна называют Лешаковками, они впадают в реку Бердь, вытекают из согр, поросших густыми лесами. Бегут они по холмистой местности, образуя мелкие, быстрые, шумные перекаты и небольшие омутки. В них-то и живут хариусы. Любят они проточную чистую, холодную воду. Спрячешься за ствол дерева, чтобы тень от тебя не легла на воду, закинешь крючок на него с мухой, подергиваешь слегка удилище или даже изобразишь летающее над поверхностью воды насекомое. Хариус выскакивает из воды, хватает наживу. Стоит сорваться одному – покидай обжитое место, ищи другое. Умная рыба, – поучал отец будущих рыбаков. – Много ее там потому, что никто туда с давних времен не ходил, боялись люди этих диких глухих мест.

Мы сидим с раскрытыми ртами, слушаем, стараясь запомнить каждое слово. Отец продолжает:

 – Когда мы приехали в Суенгу, то от местных долгожителей узнали легенду об этих местах.

Давным-давно во времена завоевания монголо-татарами Руси, по этим местам проходили воины хана Кучума (об этом свидетельствуют названия многих населенных пунктов, в том числе название деревни – Суенга). Дорогой один из близких хану полководцев заболел. Остановились татары на территории слияния рек Берди и Суенга. Лечили больного всеми средствами тогдашней медицины, но к утру он умер. Очень скорбел Кучум по верному другу. В знак любви, светлой памяти приказал умершего похоронить со всеми воинскими почестями, в боевых доспехах с конем в золотом седле.

Небольшой отряд поднялся по Берди, доехал до ручьев, свернул с лугов в верховье в непроходимый дремучий лес. Видимо, хотелось Кучуму запомнить место погребенья. Выбрали полянку, окруженную лесом. Вырыли обширную яму, опустили в нее коня, покрыв его ярким дорогим ковром, шитым золотом и серебром, положили на него золотое седло, надели уздечку, убранную драгоценными камнями, обрядили покойного в воинские доспехи, посадили в седло и засыпали землей. Образовался холм. На него положили плиту, и все покрыли дерном. Воины орды пошли на запад.

Много лет жила эта легенда о могиле полководца. Наверное, не один десяток любителей манящего счастья ходил на поиски золотого седла и камней-самоцветов. Возможно, и найдено было зарытое богатство, только об этом никто из предков не слыхал.

Золото – благородный ценный металл. Один-два грамма его делали нищего богатым, недаром по реке Кинтереп и Суенге было в то время нарыто много ям, навалено много куч земли и песку, но счастье улыбалось редкому. Ну, а уж если повезло, то разверзнется русская душа по сибирскому простору. Такой пир завернет – небу будет жарко на земле. Загремят на всю Суенгу песни. А она протянулась в то время на несколько километров. «Второе место после Москвы по площади и протяженностью занимает Суенга», – шутили суенгинцы. Вскоре счастье улетало, снова нужда, голод селились в избах. Снова лопата, кирка, лоток и ожидание счастья.

Из российских мало кто уходил на такой промысел. Говорят, соблазнился манящим счастьем, поверил в россказни о золотом седле Илья Корепанов или Михаил (имя точно не запомнил, далее буду называть Ильей). Так вот. Илья взял кирку, лопату, лоток для промывания песка и отправился искать не рассыпное золото, как многие, а могилу полководца.

С ранней весны до половины августа целыми днями разрывал холмы, взвалив домашние дела на плечи жены и сыновей-подростков. Вот однажды, когда солнце клонилось к западу, лопата ударила о что-то твердое, металлическое. Бросив еще десяток-другой лопат земли, убедился, что это то, что он ищет. Тревожно забилось сердце, испарина покрыла лоб, туман заволок глаза, дрожь пробежала по телу. Вот оно, счастье! Мгновенно одна картина заманчивее другой рисовалась в сознании. Не надо будет изнурять домашних тяжелым трудом, можно подлатать избу, а лучше построить дом, как у многих чалдонов – купить одежду жене и детям, себе обязательно сапоги, рубаху, а то спины у всех пот изъел. Счастье распирало грудь.

Чтобы немного успокоиться, решил закурить. Достал кисет с табаком, трубку, трут, кремень. Высек искру, поджег табак в трубке, с наслаждением вдохнул дурманящий дым. Глянул в сторону заходящего солнца: успеет ли до темноты все выкопать, собрать. Что такое? Выше берез на фоне вечернего неба на блестящем вороном коне при боевых доспехах в золотом седле сидел полководец. Его желтое лицо с узкими раскосыми глазами расплылось в радостной улыбке. Онемел Илья. Выпала изо рта трубка, как лист осины, затрясся весь. Чуть опомнившись, оставив все, напрямик, через валежник и кустарники, раздирая в клочья одежду, царапая лицо и руки, понесся прочь от этого места. Вслед ему по всему лесу раскатился громовой смех, закачались деревья, и волны заиграли по траве.

Долго бежал, пока не выбился из сил. Остановился на мгновенье. В лесу по-прежнему слышался шум, эхо вторило смеху татарина.

К ночи пришел домой и, не говоря ни слова домочадцам, забрался на печь. Жаром дышала русская печь. Илья не ощущал тепла. Всю ночь бил его озноб. Иногда впадал в забытье, стонал, кричал. Больше месяца проболел Илья. Вечером к нему приходили соседи. После болезни, в минуты просветления, рассказал о случившемся. Верили и не верили суенгинцы.

Пролетела страдная пора, люди управились с делами, и решили мужики проверить рассказанное. Собрались три смельчака, взяли ружья, собаку и пошли. С раннего утра до темноты ходили по месту, где был Корепанов, находили по приметам его путь, но разрытого холма, свежевырытой земли, ни тем более орудий труда, не нашли. Ходили по замкнутому кругу. Ходят, ходят и опять вернутся на то же место, откуда вышли. И одежду выворачивали задом наперед, но из круга выйти не могли. Так и вернулись, ничего не узнав. Через некоторое время, осмелев, пошли на рыбалку братья Марамзины. Поднялись в верховья одной из Лешаковок. Набрали сушняка, оставили припасы, котелок на небольшой полянке у ручья, а сами пошли искать омуток. Нашли его. Начался лов. Вначале разговаривали шепотом, а потом, осмелев, стали говорить громко, что все рассказанное вздор, даже шутили и смеялись.

Клевала рыба хорошо. Ловили до темноты. Стемнело. Ветер заиграл верхушками деревьев, почудилось, будто где-то раздался плач ребенка, он сменился раскатистым смехом, замяукали кошки, свист сменился стоном и гуканьем. От страха не вытерпели, стараясь не производить шума, по течению ручья, бросив съестные припасы, улов, спустились к Берди. После этого родилось поверье: в этих местах хозяйничает леший, дух захороненного полководца, и ходить на рыбалку в эти места страшно. Вот и живут там хариусы в свое удовольствие, охраняемые этой легендой.

Не знаю, считают ли теперь суенгинцы эти места «страшными», «волшебными», «нечистыми». Вооруженные знаниями, изучив многие законы природы, люди перестали верить в чудеса.

В свою бытность мне удалось слышать рассказы о тех местах, наполненные суевериями.

А тот искатель клада с тех пор стал не в своем уме. Ходил по Слоновке (так называли современную центральную часть села) летом в валенках, в теплом шушуне с палкой на плече. Ходит этак без цели, увидит холмик, роет палкой и разговаривает сам с собой. Жалели его сельчане, видя, как с каждым днем труднее живется его семье.

Вскоре отец был призван в армию, затем война, революция, гражданская война. О легенде забыли, да и не до нее было людям. Строили новую счастливую жизнь. А когда отец пришел из армии, след Ильи потерялся.

Рассказывая эту легенду, отец советовал нам, всем детям, не искать призрачное счастье, а добывать его на родной земле своими руками.

Е. ПАВЛОВА, с. Дресвянка

Яндекс.Метрика