«Это реальная демократия». Председатель оборонного комитета Госдумы — о либеральности закона про цифровой военкомат

Андрей Картаполов рассказал, как будет работать закон об электронных повестках

Совет Федерации подписал «Закон об электронных повестках», стремительность принятия которого ошеломила общество. У законопроекта почти два десятка «отцов» (соавторов), но основной негатив достался председателю оборонного комитета Госдумы, генерал-полковнику в запасе Андрею Картаполову. Его презентация конечного варианта закона перед голосованием, его комментарии в СМИ широким резонансом разошлись среди заинтересованной публики, фактически сделав бывшего замминистра обороны лицом цифрового военкомата. В разговоре с «Фонтанкой» Андрей Картаполов объяснил, почему считает, что все нападки на закон — происки иностранных агентов, а реформа призывного законодательства основана на принципе доверительных взаимоотношений между государством и гражданином.

— Андрей Валериевич, у вас, конечно, был бенефис, по-моему, со всеми [журналистами страны] поговорили. Ну и как? В целом вы довольны принятием закона?

— Да. Потому что он реально нужен. Реально нужен. Потому что жить в XXI веке с системой учета начала XX века — это не очень правильно.

— А что насчет реакции общества на этот закон? Массовое удаление аккаунтов с «Госуслуг», например. Просчитывали такие последствия?

— Это явление понятное и абсолютно временное. Все сейчас пугаются, и резко активизировались вот эти проплаченные агенты наших бывших партнеров, которые всегда выступали против призыва. Я вот смотрю в телеграм-каналах, кто там больше всех ратует, — это всё хорошо известные нам оппозиционные ресурсы, известные личности. Все нормальные люди воспринимают это [принятие закона] абсолютно правильно. Ведь для наших оппонентов наличие у нас архаичной системы воинского учета — это огромный плюс. Поэтому они и ратуют за нее. И кто-то верит им. Но это временное, повторяюсь, явление. И подавляющее большинство — оно поймет, кто еще не понял, что это необходимость. Необходимость, обоснованная современностью.

— В чём все-таки причина того, что на прошлой неделе лично вы говорили о том, что электронные повестки не планируются, не разрабатываются…

— Я не так говорил. Я говорил, что в законе «О воинской обязанности и военной службе» нет понятия электронной повестки.

— И говорили: не планируется. Что важно. Но объем внесенных поправок говорит о том, что законопроект был подготовлен не за один день.

— На тот момент они действительно не планировались. Вот и всё.

— Одно из объяснений, почему такая реакция негативная, именно в этой поспешности принятия закона. Лежал себе законопроект четыре года, и внезапно его возвращают во второе чтение, вносят огромнейший пакет поправок и тут же принимают сразу во втором и третьем чтениях.

— Это законопроект 2019 года (на самом деле 2018-го. — Прим. ред.), предыдущего созыва, мы с ним долго работали, провели его через первое чтение, провели его через второе чтение. Когда мы увидели, что его можно, по сути, переформатировать под наши современные реалии, с учетом опыта положительного, мы вернули его к процедуре второго чтения.

— Но ведь депутаты, которые голосовали — и проголосовали «за», — они ведь даже не читали, получается, то, что они приняли. Потому что у них не было возможности ознакомиться с текстом поправок.

— У них были все возможности ознакомиться. Это лукавят отдельные представители некоторых фракций. Они реально лукавят. Как лукавят и информационные ресурсы, которые пишут, что вот Останина Нина Александровна увидела про Пенсионный фонд… А потом, кстати, Нина Александровна на вчерашнем заседании долго каялась и просила ее простить, потому что она сама не там (в законе) прочитала, а так подумала. Но об этом никто не пишет. Ни один информационный ресурс. Законопроект был размещен в системе, каждый интересующийся мог с ним ознакомиться.

— Законопроект был размещен [на сайте Госдумы] за час до принятия.

— Бывает. Технический сбой. Мы всё подали своевременно.

— Я честно вчера изучила все 56 страниц закона, сравнила с действующим законодательством…

— Сколько времени у вас ушло, чтобы прочитать 56 страниц и понять смысл?

— Часов четыре-пять.

— Ну где-то час, да?

— Не час. Больше.

— Ну хорошо, два часа.

— Я не специалист по законотворчеству. Мне нужно время, чтобы вникнуть в написанные нечеловеческим языком формулировки.

— Ну вот вы журналист, и вам, чтобы вникнуть в суть предлагаемых изменений, понадобилось два часа, а депутату часа более чем достаточно. Поэтому я еще раз повторю: некоторые наши коллеги лукавят. Лукавят потому, что во главу угла ставят не интересы страны, не интересы нашего народа, а собственный пиар, чтобы на этой теме показать, какой я защитник прав обездоленных, униженных и оскорбленных. Так вот этот закон… он никого не унижает и никого не оскорбляет. Ничьи права не ущемляются. Он, наоборот, защищает права каждого гражданина, который является на сегодняшний день военнообязанным. За-щи-ща-ет. Потому что на сегодняшний день не было возможности у призывника обжаловать решение военного комиссариата о направлении ему извещения или повестки. Сейчас оно появилось. До этого у нас было: если призывник уклоняется, у него сразу уголовная ответственность. Сейчас у него есть минимум полгода на решение своих вопросов: на предоставление необходимых документов, которые обосновывают его абсолютно законное пребывание в той или иной категории (годности к военной службе). Это либерализация, серьезнейшая либерализация призывного законодательства. Но об этом предпочитают умалчивать наши коллеги.

— Про послабление «Фонтанка» писала, про полгода упустила, не видела таких формулировок.

— Ну как же. Черным по белому написано. Если призывник по каким-то причинам не получает повестку, то к нему никаких вопросов нет. У него есть время до следующего призыва, когда он должен будет прийти для уточнения данных. У нас же призыв весной и осенью, как раз полгода. Допустим, осенью, когда этот закон начнет действовать, не получил повестку. Не захотел, не увидел, она (повестка) его не нашла каким-то образом, удалил аккаунт на «Госуслугах», уехал на всё лето — к нему никаких вопросов нет. Так бывает, мы всё понимаем, но он уже весной обязан сам добровольно прийти в военный комиссариат. Пришел, получил повестку, пошел служить. Не пришел — тогда уже стимулирующие меры. Сначала ему предостережение отправил военный комиссар. У него запрет на выезд. Не придет еще в течение 20 дней — дальше будут следующие запреты. Ну а как? Люди, которые добровольно идут, выполняют свой воинский долг добросовестно. Это конституционный же долг, это не долг министерства обороны, это не долг Государственной думы, это конституционная норма. Каждый гражданин мужского пола обязан, служба в Вооруженных силах — это священный долг и почетная обязанность.

— Тут стоит, наверное, проговорить тезис, который не для всех очевиден. Каждый мужчина от 18 до 27 лет не может не знать, что он подлежит призыву, не может не знать, что у него нет отсрочки и что он должен получить повестку.

— Конечно! Конечно! Он не может не знать, потому что с момента наступления определенного возраста каждый гражданин Российской Федерации приглашается в военный комиссариат, где ему разъясняют, что стал военнообязанным, вручают документ соответствующий, ориентируют его по срокам возможного призыва. Все всё прекрасно знают. Поэтому вот эти все сказочки «ой, а я не знал, а я забыл» — это всё разговоры в пользу бедных. Я допускаю, что человек может не получить повестку, ну так вышло. Но он прекрасно знает, что он в этот призыв должен быть призванным, значит, приди, уточни, почему тебе повестка не пришла. Никто не будет его с полицией тащить. Нет, сам, сам. Закон базируется на сознательности общества. И говорит о доверии государства к обществу, а никак не наоборот. Но у нас опять мало кто хочет это понимать и вообще в это вникать. Мы говорим о реальной демократии, о реальной ответственности. Вот она — реальная демократия, реальная ответственность.

— В самом последнем абзаце этого закона написано то, что меня по-настоящему удивило, — что все меры ограничительные, электронные повестки начнут действовать со дня опубликования закона и даже ДО создания и внедрения этой самой информационной базы.

— Это не так. Если нет базы, то как можно формировать повестки?

— Зачем тогда так написано в законе?

— Электронная повестка может рассылаться только тогда, когда будет полностью сформирован вот этот самый Единый реестр воинского учета и в его рамках будут эти повестки формироваться. Пока он не создан, о чём мы говорим?

— И не исключено, что если у них есть такая техническая возможность, то это может быть применено уже в этом весеннем призыве?

— Это не исключено. Но я не исключаю того, что будет проходить в тестовом режиме. Речь идет об апробации электронных повесток, но не о введении обеспечительных мер.