Они сильные – мамы и дочки

27 января – 80 лет со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской осады. 80 лет…

За такое долгое время некоторые события в памяти народа если и не стираются совсем, то становятся тусклыми, потертыми, как старые фотокарточки, забытые где-то на чердаке.

Но наша прямая обязанность как потомков того героического поколения – не забыть ни единого подвига, совершенного и опытными бойцами, и обычными мальчишками и девчонками на фронте; ни единого человека, трудящегося из последних сил в тылу; ни единого дня страшной блокады, когда фашисты решили взять советский город измором, да так и остались ни с чем!

В Маслянинском районе живут четыре бабушки – дети войны, заставшие блокаду совсем еще малышками, выжившие и прожившие долгую жизнь благодаря своим мамам, благодаря солдатам. С двумя из них нам удалось поговорить накануне столь важной даты в истории страны.

И спасли нас с мамой…

Валентина Павловна Губинская отца своего совсем не помнит – его не стало, когда девочке не было и двух лет. Когда началась война, маме Анастасии Георгиевне было 29 лет, а малышке Вале 3,5 годика.

До войны семья жила во Всеволожском районе Ленинградской области, Анастасия Георгиевна работала на кирпичном заводе имени Свердлова. В блокаде мама и дочь прожили один год. И этот год был самый трудный…

Зима 1941-1942 года была морозная и голодная. Немцы окружили город с моря, с суши и с воздуха. Связи с большой землей не было. Продуктов становилось все меньше.

Ввели карточную систему, давали продуктовые карточки на один месяц. В ноябре по карточкам давали только хлеб, он был черный со всякими примесями. Норму урезали – рабочим давали по 250 граммов, иждивенцам по 125. За этим пайком мама Валентины Павловны ходила несколько километров пешком, так как транспорта никакого не было. Жителей прикрепляли к определенным магазинам. Надо было выстоять в очереди несколько часов, потом донести до дома этот хлеб. «Мама рассказывала, как заворачивала этот паек в тряпочку и прятала за пазуху подальше, чтобы не чувствовать запах и не съесть, а принести и накормить меня, – вспоминает Валентина Павловна, – ведь многие не выдерживали, съедали все по дороге от голода».

Выданный кусочек хлеба делился на несколько частей. Отщипывали крошки и сосали, чтобы утолить голод. А он становился только сильнее. Воды тоже не было. Таяли грязный снег, а кто мог, тот ходил на Неву, набирал воду в проруби и вез ее на саночках. И отопления – не было. Люди, чтобы согреться, сжигали книги и мебель. Спали, не раздеваясь. И когда уже нечего было жечь, от холода и голода умирали жители в своих постелях…

Специальные отряды обходили дома, собирали мертвых и помогали живым, чем могли: «В один такой обход спасли и нас с мамой от голодной смерти».

В конце ноября по Ладожскому озеру открыли дорогу. Она была опасная, немцы бомбили с самолетов, но все-таки некоторым грузовикам удавалось доехать до Ленинграда и привезти продукты. А обратно увозили из города женщин и детей. В основном стали вывозить людей летом, но тоже под бомбежками фашистов. Баржи уходили под воду, люди барахтались на волнах, а немцы палили вокруг, добивая живых.

Уезжать из города жители не хотели, надеялись на скорую победу. Но надо было больше кормить трудоспособное население, поэтому женщин и детей вывозили в приказном порядке. Бывало, и не выдавали больше продуктовые карточки, ставили перед выбором: или умирай с голоду, или уезжай.

«Мы с мамой выехали из Ленинграда в августе 1942 года, – продолжает рассказ Валентина Павловна. – Везли нас в товарных вагонах. Поезд долго стоял среди поля, пропуская военные эшелоны, двигающиеся на фронт».

Тот вагон отцепили в Барабинске Новосибирской области. А дальше маму и дочь с другими семьями привезли в Чистоозерное. После окончания войны семья осталась там жить. Анастасия Георгиевна вышла замуж за фронтовика Калинина Федора Ивановича. У Валентины Павловны появились брат и сестра.

Те, кто после войны уехал обратно в Ленинград, писали Анастасии Георгиевне о том, что жить там по-прежнему трудно. Разруха и голод еще какое-то время сопровождали жизнь в этом несдавшемся в руки фашистов городе.

Валентина Павловна окончила семилетку, затем Болотнинское педучилище, и по распределению в 1957 году попала в Маслянинский район, да так здесь и осталась. Проработала учителем в Суенгинской школе 40 лет. У Валентины Павловны большая семья – дети, внуки и правнуки. Уже 13 лет она живет в Маслянино: «Мне дали квартиру как блокаднице и по программе ветхого жилья. Здесь жить легче, не надо готовить дрова, уголь, носить воду из колонки, а то возраст мой уже дает о себе знать».

Одно лишь дело – пережить

В соседях с Валентиной Павловной живет еще одна женщина, пережившая почти в младенчестве блокаду – Галина Ивановна Токарева.

«Я-то и не помню ничего, два годика всего было. Все это мама моя пережила», – поделилась Галина Ивановна. А судьба у ее мамы Анны Григорьевны действительно была трудная.

Отца Галины Ивановны – Ивана Иосифовича – призвали в апреле 1941 года. А его жене и дочери предстояло пережить страшную блокадную зиму. Анна Григорьевна жила с маленькой дочкой Галей, сестрой Натальей и мамой Евдокией Васильевной. Зимой 1942 года Евдокия Васильевна погибла от голода. Дочери отвезли ее тело на санях и похоронили на Пискаревском кладбище.

После этого Анну Григорьевну и малышку Галю эвакуировали из Ленинграда, при этом они чуть не погибли во время бомбежки. Они попали в Маслянинский район, в деревню Мостовая близ Егорьевского. А отец Галины Ивановны так и не увидел больше свою дочь – вернувшись с фронта и поняв, что жену и дочь эвакуировали в Сибирь, он их искал, но найти, к сожалению, так и не смог. Галина Ивановна тоже пыталась, повзрослев, разыскать папу, но судьба и здесь не дала встретиться родным людям. Лишь спустя много лет внук Галины Ивановны Владислав Кулагин продолжил бабушкино дело, и в 2021 году ему удалось распутать эту историю до конца.

Миллионы жизней отняли блокада и война. Миллионы судеб изменили они, перепутали, разорвали. Миллионы минут прошли с тех пор, как фашистская блокада была окончена, с тех пор, как каждый выживший по крупицам восстановил свою жизнь, жизнь окружающих, жизнь страны.

Читаешь все эти истории, разговариваешь с очевидцами, и сердце разрывается от горя и сочувствия. Каждого хочется обнять, каждому хочется помочь. Но между строк не нырнешь и ничего в них уже не исправишь. Остается лишь одна-единственная задача – помнить и чтить тех, кто не сдался и не сломался под смертельным гнетом фашисткой напасти.